Детские конфликты




10.27.2013 | Автор: Виктория Райхер

Детские конфликты

Многим хочется, чтобы дети в семье были похожи на героев книжки «Дружные барашки». Вместе жевали колокольчики, вместе гуляли по травке, вместе толстели и отращивали шерсть. И никаких конфликтов. Всех в семье любят, всем рады, всем всего хватает. Чего делить? Однако, в реальной жизни дружные барашки время от времени превращаются в рычащих хищников. Некоторые - раз в десять дней, а кто и раз по десять в день. Кидаются друг на друга, как настоящие враги, и по всей квартире летят клочки кудрявой шерсти. Родители реагируют по-разному: философски, с ужасом, с интересом, с отчаянием…


Разве я сторож брату моему? Конфликты между детьми в одной семье

Мы с братом все детство ссорились и дрались. Один раз разбили балконную дверь, в январе! Играли в теннис маминым норковым воротником, брат запустил в меня ракеткой, попал в абажур, абажур разбился, я отскочила к подоконнику, свалила горшок с геранью, брат кинулся его ловить и въехал головой в стекло… Сейчас мы – лучшие друзья, родные люди. Если у меня что-то случится, сразу к брату пойду. Когда мои дети ссорятся, я им рассказываю про наши ссоры с дядей Толей. Как-то оно успокаивает, знаете. Балконные двери мои дети пока не били, к тому же в Израиле тепло. Мы-то жили в Ижевске, вот где это была проблема… (Кира)

Мы с братом не ссорились никогда. У меня все детство был один настоящий друг: мой брат. (Авель) 

Многим хочется, чтобы дети в семье были похожи на героев книжки «Дружные барашки». Вместе жевали колокольчики, вместе гуляли по травке, вместе толстели и отращивали шерсть. И никаких конфликтов. Всех в семье любят, всем рады, всем всего хватает. Чего делить?

Однако, в реальной жизни дружные барашки время от времени превращаются в рычащих хищников. Некоторые - раз в десять дней, а кто и раз по десять в день. Кидаются друг на друга, как настоящие враги, и по всей квартире летят клочки кудрявой шерсти. 

Родители реагируют по-разному: философски, с ужасом, с интересом, с отчаянием…

- Дом должен быть местом, где ты полностью защищен. А о какой защищенности может идти речь, если тебе в любую секунду могут сунуть за шиворот мороженую креветку! (Эйнат)

- Дети, которые никогда не ссорятся – это какие-то искусственные дети. Мы с мужем тоже ссоримся. Нет, не деремся. Хотя мне лично хотелось бы иногда вместо трех часов уговоров быстро аргументировать сковородкой. Или утюгом. Сын так может, ему как что не нравится, он швыряет кубики об стену. Я ему завидую. А дочка рвет бумагу. Тетрадки может порвать, книжку. Не всегда свою. Я называю это – внутренняя свобода (Соня).

Не все дети ссорятся именно с братьями-сестрами, но если это происходит – значит, им это нужно. И на вопрос: «Как сделать так, чтобы дети никогда не конфликтовали», можно честно ответить: никак. Конфликт заложен в человеческую психику, бесполезно пытаться его искоренить. Даже вредно – ведь для того, чтобы в тридцать лет аргументировать не только сковородкой, нужно научиться мириться и ссориться в пять. Понять механику конфликтов, работающие и неработающие способы их разрешения, свои сильные и слабые стороны в них. Дети выстраивают отношения, осваивают и делят социальное пространство - конфликты формируют личность.

- Когда они ссорятся, я сразу чувствую себя виноватой. Не можешь научить детей нормально жить – незачем было заводить детей. (Катя)

- Да ладно, все дети ругаются. Я только вещи не разрешаю портить. Подрались и сломали что-нибудь? Сами чините. А так – пускай. (Андрей)

Большую часть своих ссор дети вполне регулируют сами. Майкл что-то ляпнул, Джейн ответила, Майкл надулся и показал ей язык, Джейн оскорбилась и дернула его за нос, тут их кто-то позвал, потом обедали, потом дружили против Джона и Барбары, а через час вместе с Джоном и Барбарой пошли смотреть кино про Мэри Поппинс.

В теории, им далеко не всегда нужна наша помощь. На практике - все живые люди. Дети спичкой своих страстей разжигают родительские эмоции, и мы выкипаем за считанные секунды. Личность - личностью, но когда у тебя над ухом орут сразу несколько желающих ее сформировать, поневоле тянет что-то сделать. Необязательно сразу взять сковородку, хотя… В общем, чтобы стало тихо. Или хотя бы маму с папой перестало так трясти. 

Чтобы маму с папой перестало так трясти

Тише, дети, у меня болит голова. (Медея)

Боссе и Бетан покричат и разберутся, но папа, усталый, пришел с работы, а мама только что уложила малыша. Если нормальный детский конфликт становится регулярным наказанием для остальной семьи, приходится думать не о том, как спасти детей, а о том, чем помочь родителям.

Частым (и громким) детским конфликтам, которые имеют тенденцию затоплять дом, можно отвести в этом доме специальное место. Отдельную комнату, или кухню, или даже коридор, если нет другого пространства – главное, чтобы там была дверь и возможность ее закрыть. Пусть это будет «комната для ссор». Там должна быть достаточно мягкая мебель, там не должно стоять хрустальных подсвечников и ваз династии Мин, и туда нужно положить побольше диванных подушек, мягких мячиков, шариков от пинг-понга, пластиковых бутылок - всего, чем легко и удобно (а главное – безопасно) отстаивать свою правоту. Для детей постарше – письменные принадлежности, ведь некоторым удобней в ссоре не говорить, а писать, как жителям Простоквашино. «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!», - пишет Матроскин, а Шарик в ответ рисует ему фигвам. Прекрасный пример безопасной конфликтной коммуникации. 

Такое место, конечно, не отменит детских ссор и не превратит их в мультфильм. Но, во-первых, оно смягчит и легализует те конфликты, которые возникают просто от усталости, для разрядки и ради выброса накопившейся за день отрицательной энергии. Во-вторых, забавные игровые рамки вносят в жизнь дополнительный интерес и слегка сбивают пафос. А в-третьих, если конфликты более-менее сосредотачиваются в одном месте, в остальных местах становится спокойней. Что и требуется папе, который всего-то хотел почитать газету, без того, чтоб у него над ухом туда-сюда летала бензопила.  

Папа, смотри, летит!

Я был слишком занят. (Одиссей)

Бывает, что детские ссоры в семье – не самоцель, а способ привлечь родительское внимание. Работающий, заметим, способ: мало кто в состоянии дремать в эпицентре ядерного взрыва. Грубо вырванный из нирваны папа просыпается, злится, двумя пинками прекращает атомную войну, быстро читает пару нравоучений, накладывает мораторий на дальнейшие ядерные испытания и отбывает обратно в нирвану. Для того, чтобы через пять минут подпрыгнуть от следующего взрыва.

- Я заметила, что Рон задирает Еву исключительно при мне. С няней – идеальные дети, с папой – тоже, стоит мне придти с работы – сразу ссора, пух и перья. Я все перепробовала, и уговаривать, и утешать, и ругать, даже по разным комнатам разводила. Не помогает. У меня нет ни одного спокойного вечера, ни подругу пригласить, ни телевизор посмотреть. (Илана)

Если есть явная разница между частотой конфликтов без родителей и при них, если с няней или в садике дети спокойней и дружней, нежели дома – скорее всего, конфликты тут вторичны и работают в качестве обнаженной красотки на рекламном плакате: и не хочешь, да заметишь. До тех пор, пока не будет получено недостающее внимание, красотка не оденется… в смысле, конфликты не прекратятся. Неважно, как родитель реагирует на конфликт – важно, что реагирует. Чем и обеспечивает то внимание, которого детям недостает.

Вариант «раз так, вообще не буду реагировать» здесь не подойдет. Во-первых, это просто опасно: дети безгранично изобретательны, и мало у кого их настолько много, чтобы рискнуть одним-двумя. А во-вторых, перед нами не та проблема, которая может пройти сама собой. Дети, которым не хватает внимания, его добудут, так или иначе. Лучше дать добром. Хотим, чтобы дети перестали отрывать друг другу головы ради нашего пробуждения – имеет смысл проснуться самостоятельно. Тяжело вздохнуть, всмотреться в целевую аудиторию и заняться с ней чем-нибудь взаимно интересным до того, как полетела первая голова.

Папа устал, папе не до того, папу тошнит от сказок и настольного футбола, папа вчера чуть не умер, а сегодня жалеет, что не умер вчера. У папы есть выбор: либо все-таки заняться чем-нибудь с народом, либо мирить народы каждые полчаса. В принципе, и то, и другое возможно. Вопрос, что предпочитает сам папа – бесконечно отвлекаться на детей или выделить им часть своего времени в сконцентрированном виде.

Впрочем, первое не исключает второе: один папа, Карло, сначала не нашел свободного времени для ребенка, зато потом нашел время на решение проблем, которые нашло самостоятельное дитя. Пришлось папе Карло до конца жизни в куклы играть. Так что иной раз лучше сразу строить театр, чем тратить годы на попытки научить бревно читать.

«Папа-ориентированные» конфликты находятся в прямой пропорции от недостатка папиного внимания. Количество внимания повысится - количество конфликтов упадет. Возможно, не сразу, наверняка – не до нуля (в конце концов, у детей тоже могут быть свои проблемы), но в целом ситуация смягчится и успокоится. Усталый папа сможет, наконец, сказать «разбирайтесь сами!» и пойти в столярку – выстрогать что-нибудь для души.  

У детей тоже могут быть свои проблемы

Бывает, что дети не могут сами урегулировать конфликт. Если эмоции слишком сильны, если стороны очевидно неравны, если конфликтов слишком много и они всегда «выплескиваются» наружу – на воспитателя, на родителя, на сестру – значит, нужна наша помощь.

 - Меня бесит, когда парни задирают дочку. Или когда она начинает их воспитывать, а они орут. Вообще, бесит, когда дети ведут себя как идиоты. Я тогда сразу всех наказываю, не разбираясь. Чтобы знали: идиотами быть вредно, и неважно, кто первый начал. (Ронен)

- А я первым долгом жалею того, кто затеял ссору. Обнимаю, пытаюсь утешить. Ссоры затевают не от хорошей жизни. Видимо, ему было настолько не по себе, что пришлось таким вот образом нам об этом сообщать. (Лия) 

Проблемы с тяжелыми конфликтами приходится решать сразу на двух уровнях: локальном и глобальном. Локально – разобрать этот ужасный конфликт, помочь детям выйти из него удовлетворенными и утешенными, а не в раздражении и с обидой. Глобально – подумать, что происходит между этими ужасными детьми, из-за чего им приходится так  тяжело враждовать?  

Этот ужасный конфликт

Мне наплевать, кто первый начал! (Ицхак)

Вмешиваясь в детский конфликт, важно не иметь по его поводу собственного авторитетного мнения. Предвзятость «я уже понял, что у вас случилось» мешает и нам, и детям. Только сами враждующие знают, что между ними произошло – причем каждый знает что-то своё и убежден, что именно это – правда. Нас не было в комнате, когда Козетта стащила у Эпонины куклу, а Эпонина наорала на Козетту. Мы не знаем, что там было на самом деле. Значит, надо дать детям возможность рассказать.

Можно развести их по углам и там тихонько пообщаться с каждым. Можно говорить всем вместе, но не давая детям перебивать друг друга. На этом этапе главная наша задача – выслушать. Не оспаривая, не осуждая, не предлагая собственной версии событий (у нас ее нет и быть не может). Мы просто слушаем, что нам говорят.

Следующий этап – рассказать детям то, что мы только что услышали, но уже не через действия, а через эмоции. Эпонина, рыдая, утверждает: «Она из вредности испачкала моей новой кукле платье» - вы рассказываете детям: «Эпонине грустно, потому что Козетта испачкала кукле платье, и обидно, потому что она убеждена – Козетта сделала это нарочно, верно, Эпонина?». Вопль Козетты «Я не нарочно!» в данном случае не добавляет информации – мы говорим об Эпонине. Дальше речь уже о Козетте: если она поведала, что «Эпонина никогда не дает мне куклу», это можно сформулировать как «Козетте очень грустно из-за того, что Эпонина не дает ей свою куклу, да, Козетта?». Никакого  осуждения сторон, никакого обсуждения их эмоций. Каждый из детей чувствует что-то свое – мы признаем за ним это право.

Уточняя у детей, правильно ли мы поняли ситуацию, мы даем им возможность самим сориентироваться в произошедшем, а также ощутить, что их услышали. Чаще всего на этом этапе с нами разговаривают уже не два маленьких монстра, а две обиженные рожицы, каждая из которых занята сладким чувством собственной исключительности. Можно переходить к третьему этапу: совместно думать, как решить конфликт.

Решения дети, скорее всего, будут предлагать взахлеб: им уже расхочется страдать и захочется конструктива (все здоровые дети, настрадавшись, готовы на конструктив). А что, если мы купим Козетте новую куклу? А может быть, Эпонина готова давать ей куклу в обмен на саблю? Или Козетта и Эпонина хотят попробовать совместную игру? Или им надоели куклы, время пришло пойти гулять?

Помимо разговора про решения проблемы, тут же имеет смысл обсудить и поведение в конфликте. «Эпонина очень сердита на Козетту. Давайте договоримся, что тот, кто очень сердит, будет страшно дуться. А может и кричать, если нет сил терпеть. Но никогда, как бы он ни злился, не запустит в сестру головешкой. Головешка может прожечь человека насквозь, не стоит так шутить, у нас не пятнадцатый век». Дети, которых выслушали и поняли, гораздо более склонны к пониманию ближнего, нежели дети, которые заняты переживанием того, что ближний не понял их.

Эти ужасные дети

Меня никогда не любила мама. (Эдип)

Меня тоже. (Эсав)

Помимо обсуждения того, что произошло во время тяжелого конфликта, имеет смысл подумать – что вообще происходит с детьми? Почему они так страшно ругаются, почему им друг с другом так сложно? Как правило, у противодействия детей внутри семьи есть две базисных причины: ревность и соревнование.

И в том, и в другом случае проблема не решается на уровне конкретной ссоры. Если один из детей чувствует, что его здесь любят меньше всех (неважно, прав он или нет), если дети постоянно соревнуются между собой (и каждый уверен, что проигрывает) – тяжелые конфликты неизбежны. И ревность, и соревнование между детьми – темы для отдельного разговора, здесь я могу сказать одно: не бывает повторяющихся тяжелых конфликтов без базисной проблемы в отношениях. И, если никакие другие меры по решению конфликтов не работают, а конфликты продолжаются и нарастают, имеет смысл заняться поисками того, что к ним ведет. Поговорить со всеми членами семьи, с самими детьми, с партнером, подумать вместе, пойти к специалисту – так или иначе, найти способы разобраться с тем, что мешает детям мирно жить.

Если же базисной проблемы нет, то правильное отношение родителей к детским конфликтам поможет – нет, не избавиться от них, но найти работающий баланс между периодически летающими тарелками и неиспорченным аппетитом всей семьи.  

*  *  *

После того, как я поговорила на тему детских конфликтов с родителями, я решила спросить о них детей. Мне стало интересно: а что сами дети думают по поводу нашего вмешательства в их ссоры?

- Я не люблю, когда мама вмешивается. Она всегда жалеет Дани, а мне обидно. (Орен)

- Я не люблю, когда мама вмешивается. Она всегда жалеет Орена, а мне обидно. (Дани)

- Лучше, чтобы мама нам помогала. Без нее Рон меня бьет, а при ней боится. (Ева)

- Лучше обойтись без мамы. Девчонки всегда заодно. Я больше люблю, когда меня защищает папа. (Рон)

- Нужно ругаться возле няни. Няня сразу кричит: «Идите, включите мультики!» (Илан)

- Папа неправ, когда на всех кричит. Но он же все равно кричит. Поэтому я тоже на всех кричу. А потом папа кричит на меня. (Итай)

- Мне нравится, когда мама вмешивается в наши конфликты, которые не личные. Кто-то что-то бросил или порвал, разлил, ударил. А вот если Элла сказала, что я толстая, а я ответила, что она косая, лучше маме про это не знать. (Алиса) 

В общем, если мы хотим для начала узнать, что же думают дети, лучше всего спросить их самих. Нам все равно не угадать.

Какие умные эти взрослые. Это же надо, сколько хлама хранится у них в голове! (Пеппи Длинныйчулок)