Секрет выживания




10.04.2012

Секрет выживания

С началом большой алии репатриантские объединения в Израиле росли, как грибы. Отвергнутые или непонятые местной системой, новоприбывшие пытались выжить, создавая свою альтернативу. Но лишь единицам удалось продержаться на протяжении двадцати лет. К примеру, ассоциации учителей репатриантов, более известной по аббревиатуре ИГУМ.


На снимке:  генеральный директор Ассоциации учителей-репатриантов ИГУМ Константин Швейбиш. Фото: Михаил Левит.

Остаться  в профессии

С началом большой алии репатриантские объединения в Израиле росли, как грибы. Отвергнутые или непонятые местной системой, новоприбывшие пытались выжить, создавая свою альтернативу. Но лишь единицам удалось продержаться на протяжении двадцати лет. К примеру, ассоциации учителей репатриантов, более известной по аббревиатуре ИГУМ.  

Как все начиналось...

В ноябре 1991-го несколько бывших российских педагогов решили заняться собственным трудоустройством и трудоустройством своих коллег по специальности. В течение двух с небольшим месяцев им удалось найти сотни единомышленников по всей стране, а в январе уже зарегистрировать новую организацию официально. Оставалась самая «малость»: добыть средства для реализации идеи. С утра обивали пороги учреждений и ведомств, а после обеда зарабатывали на хлеб насущный – одни убирали чужие квартиры, другие вкалывали на стройке. Нынешний генеральный директор ИГУМ Костя Шейбиш, по его признанию, был тогда посудомоем.

- В самом начале нас было всего трое – Юра Френкель, Наум Спектор и я, - вспоминает он. – С Юрой я познакомился в ульпане, а через него - с Наумом, которого он хорошо знал еще по Москве. И вот мы во время переменок ломали голову над тем, чем бы стоящим здесь заняться. Юра и Наум пришли из системы профтехобразования. Я хоть и работал в Украине программистом, для системы образования был не совсем чужой, учитывая, что сумарный учительский стаж в моей семье насчитывает 120 лет. По прихоти судьбы именно мне выпало заниматься в Израиле проблемами образования, а моим родителям, потомственным учителям, остаться в профессии не удалось. Они приехали слишком поздно. Папе было уже далеко за 50. Маме ее английский и французский помогал в Израиле в бытовом общении. Отец, всю жизнь проработавший учителем истории, пошел в грузчики, потом мыл полы, и когда он начал заниматься этим в «Яд ва-Шем», в его судьбе обозначился неожиданный поворот.

Однажды он разговорился с одним из сотрудников музея, и когда тот узнал, что отец в стране исхода собирал сведения о еврейских общинах Украины и свидетельства выживших в Катастрофе, он рассказал о необычном уборщике директору, и вскоре отцу предложили одну восьмую ставки исследователя. Он приходил на работу в костюме и галстуке, около часа работал с бумагами, после чего переодевался в робу и на протяжении семи оставшихся часов продолжал мыть полы. Между тем его научная карьера быстро продвигалась, и через три года мой отец уже получил постоянный статус (квиют), работая исследователем на полную ставку. Даже выйдя на пенсию, он прододжает писать статьи об истории еврейских общин Украины. Но это в качестве небольшого отступления от главной темы...

Ситуация в стране была тогда такая, - продолжает Костя, - из бывшего Союза прибыли около 30 тысяч учителей (сейчас, думаю, их уже порядка 45 тысяч).  Было ясно, что израильские школы, где уже работали 85 тысяч местных учителей, не смогут принять такое большое количество новых педагогов, к тому же не владеющих ивритом. Сейчас я приведу, возможно, не очень корректную статистику, но даже в лучшие времена из 30 тысяч учителей-репатриантов работу по специальности получали совсем немногие – примерно одна шестая. Правда, делалось все возможное, чтобы им помочь: министерство образования субсидировало часть ставки для учителей-репатриантов, которых были готовы принять на работу в местные школы. Директорам это было выгодно. Суть же идеи состояла в том, что если бывшие советские педагоги приживутся в местной образовательной системе, их оформят на работу уже безо всяких субсидий. И многим это удалось.

Была еще одна проблема, которая касалась детей-репатриантов. Вопреки стойким мифам о том, что они адаптировались легко, быстро схватывая язык и выступая в роли переводчиков в собственной семье,  скажу, что на самом деле детская абсорбция была очень тяжелой. Сказывались культурные и ментальные различия, иной подход к обучению и совершенно другие учебные программы.

Мы с Юрой и Наумом решили выстроить своеобразный мостик для сближения двух «берегов». Объединить новоприбывших педагогов, чтобы они помогли адаптироваться в новой реальности детям, которые успели несколько лет проучиться в стране исхода и испытывали большие трудности в учебе в переходный период. Оставалось только найти, кто бы мог поддержать нашу идею, и мы таких людей нашли  в Сионистском форуме, где в то время работали Натан Щаранский, Володя Глозман и Семен Азарх. Они придали идее статус проекта форума, помогли нам провести съезд учителей-репатриантов, нашли помещение под первый учебный центр и дали небольшие дотации.

Сделав первые шаги, мы решили наладить контакты с министерством образования, полагая, что дело у нас, по сути, одно. Министром образования тогда был Амнон Рубинштейн, а генеральным директором министерства – Шимшон Шошани. Им наша идея тоже понравилась. Мы были просто потрясены, когда Шошани произнес: «Будем давать вам на  учебные центры два милллиона шекелей в год». Это и по нынешним временам немалая сумма, а тогда – в 1993-м – она казалась фантастической! Примерно в то же время мы заручились еще поддержкой Джойнта и стали расти как на дрожжах. К 1997 году нам удалось открыть учебные центры уже в 25 городах (!) – от Мицпе-Рамона до Метулы, где работали около 700 учителей – кто на полную ставку, кто на половину, или четверть.

Перестройки по ходу

- Первоначальная задача была предельно проста: помочь детям-репатриантам в учебе, - объясняет Константин Швейбиш. - Но к середине 1990-х сама проблема постепенно утратила актуальность: многие ребята, овладев ивритом, неплохо адаптировались в школе и уже не нуждались в дополнительной поддержке. Тогда мы решили развивать другое направление – школы творчества, наслышанные от родителей о том, что их не устраивает уровень кружков, работающих при местных клубах. Хочу отметить, что на самом деле школы эстетического развития возникли одновременно с учебными центрами. Причем, некоторые из них появились сами по себе, еще до объединения учителей в ассоциацию. Например, педагог с 25 летним стажем Лена Меерович, выпавшая после переезда, как и многие новоприбывшие, из своей профессии, зарабатывала на жизнь поваром, а в свободное время создавала на добровольных началах детскую художественную академию в Реховоте.

...В академии, о которой упоминает мой собеседник, мне довелось побывать 17 лет назад. По уровню преподавателей, которые в ней работали тогда, это была действительно академия. Чего стоило одно только имя скульптора Луизы Штернштейн, проработавшей 35 лет в Институте искусств Львова. Одна из ее работ была установлена в мемориальном комплексе «Яд ва-Шем». Художник-керамист Михаил Клипач в бывшем СССР работал в Художественном фонде. Московский график Аркадий Ременник оформил более 40 книг. Марк Гольденбланк в прошлом был главным художником Большого театра. Мне понравился дух свободы, который царил в этом довольно необычном месте, где не было строгой прикрепленности к той, или иной группе. Ребенок, занимавшийся полгода керамикой, мог в любой момент перейти по своему желанию в класс живописцев, или графиков.

- В 1997-м обозначился новый поворот, - продолжает между тем свой рассказ  Костя Шейбиш. - Мы заметили, что возраст детей, посещающих наши школы творчества, неуклонно снижается, и это натолкнуло на мысль: а не открыть ли нам новое направление – развивающие детские сады? Тогда мы и предположить не могли, насколько оно окажется перспективным: 80 процентов нашей деятельности сегодня – это детские сады. В 22 садиках, разбросанных по десяти городам страны, сегодня работают 270 учителей из 320, которые числятся в нашей ассоциации. А в 1996-м все начиналось с трех «пилотных» проектов -  в Нетании, Петах-Тикве и Ашкелоне.

...В одном из первых таких садиков, появившемся в Нетании, о которых упоминает мой собеседник, мне довелось побывать тринадцать лет назад. Создавала его Фаина Койфман, которая в настоящее время является  директором  уже целой сети  садов в одном  из регионов. Тогда же, в 1999-м, всего за три года, ассоциации учителей удалось открыть 12 подобных учреждений, которые посещали 250 детей. Сад, о котором идет речь, располагался в двухэтажном особняке в самом центре Нетании и был окружен просторной территорией. У каждой группы из 10-12 детей, отобранных по возрасту, имелось свое помещение, и каждый день был насыщен всевозможными развивающими занятиями, которые проводили для малышей приглашенные учителя, обучавшие их по специальным методикам ивриту, английскому, логике, ритмике, рисованию. По сути, этот садик вполне можно было назвать школой раннего развития. То, что он работал с 7 утра до самого вечера, а так же четырехразовое питание, включающее горячий обед из блюд, к которым ребенок привык дома, напомнило мне систему бывших советских учреждений для детей дошкольного возраста. Надо признать, что бесплатные детские сады в СССР были совсем неплохими. Тогда, в 1999-м, меня совсем не удивило, что запись в «русский» садик начиналась еще в январе и желающих было намного больше, чем имеющихся мест.

Трудные времена

В истории успешного выживания ассоциации учителей-репатриантов были и нелегкие времена, когда так успешно начатое ими дело, едва не рухнуло после прихода в министерство абсорбции нового министра – Юли Тамир.

- К концу 1999-го года наши учебные центры едва не оказались на грани закрытия, - вспоминает Константин Швейбиш. - До 1999-го года существовала сложная конструкция их поддержки со стороны нескольких министерств – образования, абсорбции, промышленнрости и торговли. После назначения нового министра абсорбции началась чехарда: нас в течение трех лет отфутболивали из одного министерства в другое. Не получая привычной поддержки, мы пытались выжить как могли: замораживали людям зарплату, сокращали штат, а ведь речь шла не просто о наемных работниках – о друзьях и единомышленниках, для которых учебные центры стали главным делом их жизни. Только через три года мы стали потихоньку выходить из кризиса.

Новые веяния

- А кто поддерживает вас сейчас? – спрашиваю я своего собеседника.

Вместо ответа он предлагает мне вспомнить старый анекдот о советских партийных лидерах, встречающихся на том свете и ведущих такой разговор: «И кто же у них там сейчас на земле генсек?» - спрашивает один у другого.  «Горбачев!» - отвечает тот. «А кто его поддерживает?» - «Никто, он сам ходит», - смеется Костя и добавляет. – Вот так и мы - «сами ходим». Особой поддержки у нас нет. Мы выживаем за счет самоокупаемости. А вот родители малышей, которые посещают наши садики, получили в этом году от государства ощутимую поддержку - в рамках нового закона о бесплатном образовании для детей с трех лет (до этого времени бесплатное образование в Израиле было с пяти лет). Это важнейшая, на мой взгляд,  реформа в  системе  образования, и наши сады  подключились  к исполнению этого мегапроекта. Мы всегда хотели быть частью образовательной карты Израиля. За двадцать лет через систему наших учебных центров и садиков прошли примерно 20 тысяч ребят, причем, сейчас некоторые из них уже приводят в те же садики своих детей. То, что мы на протяжении последних лет ведем с министерством образования очень конструктивный диалог, приносит свои плоды.

Поначалу было опасение, что в круг избранных будут допущены лишь муниципальные садики, но этого, к счастью, не произошло. На участие в проекте смогли претендовать любые сады, соответствующие предъявляемым требованиям и стандартам. И мы прошли! Единственное, чего я опасаюсь: нежелательных перемен. У нас в Израиле, такое, к сожалению, случается: пришел новый министр и тут же отменяет решения своего предшественника. Надеюсь, этого все же не произойдет. После того, как мы стали участниками проекта и решили расширяться, забот прибавилось: нужно подготовить новые помещения, чтобы они соответствовали всем требованиям проверяющих минпроса, минздрава, муниципалитета, пожарной охраны и прочих. Но мы к этому готовы.

После небольшого раздумья Костя добавляет:

- Между прочим, в наших садиках еще работают  те, с кем мы 15 лет назад поднимали это дело. И самая большая проблема сейчас – найти таких же людей, с той же отдачей и отношением к делу. Здесь ведь мало просто хорошо работать – надо душу вкладывать. Иных приходится увольнять именно по этой причине. Например, когда я увидел однажды, как одна воспитательница не обращает внимание на плачущего ребенка, ей было тут же предложено уйти. Нужно любить детей и вкладывать в них всю свою душу – это самая важная часть нашей профессии.

20 лет – результат разный

А теперь попробую подвести итог всему сказанному Костей и собственным наблюдениям за все прожитые в Израиле годы. Мы (я имею в виду алию 1990-х) прибыли сюда 20 лет назад. Подавляющее большинство начинали с нуля. То есть у всех тогда были одинаковые точки отчета и равные возможности. Двадцать лет - достаточный срок, что реализовать себя. И сейчас каждого можно оценить по результатам - чего он добился за эти годы. Я имею в виду результаты в более широком, человеческом смысле (не только материальный достаток и успехи в карьере). И это касается не только отдельных людей, но и целых групп. В начале 1990-х в Израиле было огромное количество «русских» организаций, объединявших людей в соответствии с той или иной нуждой. Но выжили из них единицы. В одних отпала необходимость, вторые просто не умели делать как следует то, к чему стремились. У третьих кончились дотации. Из крупных образовательных организаций сохранились только «Мофет» и ИГУМ. А это означает, что, во-первых, в них есть нужда, во-вторых, они делают свое дело на хорошем профессиональном уровне, в-третьих, хорошо сотрудничают с местными структурами, избегая самоизоляции. Если бы это было не так, они бы давно распались по причине отсутствия дотаций, конфронтации с местной образовательной системой или бюрократических проволочек.

В этом году ассоциация учителей-репатриантов отмечала свое двадцатилетие не в узком кругу единомышленников, а в стенах кнессета, в торжественной обстановке, где прозвучало немало слов признания в ее адрес. Вот вам еще одно доказательство: значит, усилия учителей, пожелавших остаться в своей профессии и помочь преодолеть трудности переходного периода детям и их родителям, прибывшим с ними из одной страны, а так же быть им полезными, были не напрасны.

Автор: Шели Шрайман

ОКНА, еженедельное приложение к газете «Вести», 27 сентября 2012 г.

Опубликовано с любезного разрешения редакции газеты.


comments powered by Disqus

Свежие статьи

  • Поздравляем с 8 марта!

    Сеть двуязычных детских садов, яслей и образовательных центров «ИГУМ» поздравляет всех женщин, девушек и девочек с Международным женским днем! Желаем вам бесконечного счастья, крепкого здоровья, любви и уважения. Пусть каждый ваш день будет наполнен радостью,…


    Подробнее »

  • “ИГУМ” объявила о субсидировании садов для эвакуированных семей

    В связи с войной многие израильские семьи из северных и южных регионов нашей страны были вынуждены покинуть свои дома и переселиться в другие, более безопасные, части Израиля.


    Подробнее »

  • Наши маленькие воспитанники помогают ЦАХАЛу

    В течение последних практически двух месяцев, всё наше общество с единодушием и отдачей поддерживает наших защитников, внося свой вклад в общую победу. Эта волна поддержки охватывает всех, включая наши детские сады, ясли и образовательные центры, которые…


    Подробнее »